proben

Недавно я побывала в командировке в Краснодарском крае, в станице Медвёдовская. Поездка была связана с делами сегодняшними, но неожиданно я окунулась в чудовищное советское прошлое. «У нас тут вся дорога была усеяна мёртвыми людьми, каждый день ездила подвода, собирала трупы»,- услышала я от одной из старейших жительниц станицы Марии Ивановны Шульга (в девичестве Коновалова).

«Такой был голод, что люди людей ели, - продолжала бабушка. - Я тогда совсем кроха была, а брату моему 13 лет. Вечером мы вместе гуляли на улице и приметили в кустах мешок. Брат глянул, а там – мясо. Он обрадовался. Насилу до дома мешок этот дотащил: «Батя, мясо!» А отец-то стразу понял, что в мешке человек разделанный. Он мешок схватил и отнёс на то же место».

«Снежные люди!»

Признаться, к словам Марии Ивановны я отнеслась с недоверием, решила, что она, пожалуй, преувеличивает: «Ну, как это мёртвые люди лежат на улице? Это же не блокадный Ленинград, окруженный кольцом фашистом. Кубань – житница страны. Да и время было мирное, прошло десять лет с окончания гражданской войны. Советская власть в стране действовала во всей полноте. Однако, начав искать сведения о голодоморе 1932-1933 гг. на Кубани, я быстро обнаружила, что именно полнота советской власти и превратила сотни станиц на юге России в Освенцим.